Удержи мечту [= Белый танец ] - Нора Робертс

Кейт знала: он сказал это специально, чтобы ее рассмешить, и изобразила некое подобие улыбки.

– Как же я теперь без нее буду жить? Слушай, я не хотела тебя спрашивать в больнице – боялась, что нас в последний момент вернут. Но как тебе удалось уговорить ее отпустить меня?

– Логика, обаяние, комплименты! Заодно приплел мать. Она у меня большая шишка.

– А-а…

– И еще я пообещал, что при первом же приступе ты придешь к ним сама. Это очень серьезно, Кейт! – Он сжал ее руку. – Ты не имеешь права наплевательски относиться к своему здоровью. Ты должна как следует о себе заботиться.

Она промолчала. Ей было ужасно стыдно за свою панику, которая еще напоминала о себе горячими покалываниями в животе.

Когда Кейт открыла глаза, она увидела силуэт гор на фоне лунного неба, тень леса, извилистую гладь дороги, над которой поднимался легкий туман. К глазам подступили слезы. Она просила Байрона отвезти ее домой, и он понял. Ее дом здесь, в Темплтон-хаузе!

Окна светились мягким гостеприимным светом.

Какую надежду и умиротворенность вселял в нее всегда этот дом! Едва автомобиль затормозил, дверь дома распахнулась, и выбежала Лора.

– О, моя дорогая, как ты себя чувствуешь? – Путаясь в полах халата, Лора подбежала к машине, открыла дверцу и крепко прижала к себе Кейт. – Я так волновалась!

– Все нормально. Довольно глупая история. Я… – Кейт увидела спешащую к ним Энн.

– Моя дорогая девочка! – Энн обняла Кейт за талию. – Пойдем в дом.

– Я… – Голова ее сама склонилась на плечо Энн: от нее пахло детством – теплым печеньем и свежими простынями.

– Байрон! – Лора благодарно посмотрела на него. – Огромное спасибо, что позвонили. Заходите. Позвольте, я напою вас кофе.

– Нет-нет, мне уже пора домой. – Было очевидно, что Лора сейчас ни о чем, кроме Кейт, думать не в состоянии. – Я заеду потом узнать, как она себя чувствует. Идите.

– Спасибо. Большое вам спасибо.

Лора побежала по дорожке догонять Энн, которая уже повела Кейт в дом.

Байрон видел, как она догнала их и подхватила Кейт с другой стороны. Все трое, прижавшись друг к другу, вошли в дом.

Кейт проспала двенадцать часов и проснулась отдохнувшая, но совершенно одуревшая. Она лежала в той самой комнате, где жила в детстве. Те же обои на стенах – тонкие полоски пастельных тонов; вместо жалюзи – кружевные занавески, чуть подрагивавшие от ветерка. Занавески принадлежали бабушке Кейт и когда-то висели в ее спальне. Тетя Сьюзен решила, что девочке будет приятно видеть их в ее новом доме, и оказалась права.

Ей и сейчас было приятно на них смотреть. Как когда-то в детстве, Кейт нежилась в своей большой кровати с балдахином и смотрела, как ветер колышет занавески. И думала о своих родителях.

Если бы она могла сейчас с ними поговорить! Понять, почему ее отец сделал то, что сделал. Но что он мог сказать в свое оправдание? Такой поступок ничем нельзя оправдать…

«Надо сосредоточиться на настоящем, решить, как жить дальше!» – твердила себе Кейт, но прошлое вдруг нахлынуло на нее с новой силой.

Это все дом, здесь кругом одни воспоминания. Целый пласт истории: люди, привидения, тени ушедших… Магия царит и вокруг: в лесу, в горах, в высоких кипарисовых деревьях.

Кейт прижалась щекой к подушке, вдыхая свежий лимонный запах ирландского льна. Энн всегда была убеждена, что постельное белье должно непременно пахнуть лимоном. На ночном столике стояла ваза с фрезиями, издававшими дивный аромат. К вазе была прислонена записка. Узнав Лорин почерк, Кейт приподнялась и взяла записку.

«Кейт, я не хотела тебя будить, когда уходила. Мы с Марго сегодня будем в магазине. И тебя там видеть не желаем! Энни пообещала в случае необходимости запереть тебя. Следующую дозу лекарства прими ровно в одиннадцать, если не проспишь. Я или Марго заскочим домой, чтобы с тобой пообедать. А ты оставайся в кровати. Если ты когда-нибудь снова нас так напугаешь, я тебе голову оторву! Люблю, Лора».

«В этой записке – вся Лора», – подумала Кейт. Но не может же она оставаться в постели целый день! Слишком много мыслей в голову лезет. И нельзя сказать, что эти мысли очень приятные… Где-то тут должен быть ее портфель. Надо…

– Куда это вы собрались, молодая леди?

В дверях с подносом в руках стояла Энн Салливан и строго смотрела на Кейт.

– В… в ванную! Просто в ванную, – Кейт осторожно вылезла из кровати и юркнула в ванную комнату.

Энн поставила поднос и, улыбаясь, принялась взбивать подушки. Все ее девочки уверены, что замечательно умеют врать. Но на самом деле этим искусством владела только Марго… Стоя прямо, как солдат, Энн дождалась, когда Кейт выйдет из ванной, и молча указала на кровать.

– Теперь я прослежу, чтобы ты позавтракала, приняла лекарство и снова легла. – Энн ловко водрузила на колени Кейт поднос с завтраком. – Довела себя до язвы, да? Так вот, этот номер у тебя больше не пройдет! Дудки! Миссис Вильямсон приготовила для тебя яйца всмятку и тосты. И чай из ромашки: миссис Вильямсон говорит, что он смягчает желудок. И фрукты тебе надо есть. Дыня очень вкусная.

– Да, мэм, – Кейт казалось, что она сейчас может проглотить быка. – Прости меня, Энни…

– За что ты извиняешься? За свое упрямство? Тогда – конечно. – Энн присела на краешек кровати и пощупала у Кейт лоб. – Доработалась! Посмотри на себя, Кейт: кожа да кости! Ну-ка, все ешь, до последнего кусочка!

– Я всегда думала, что это элементарная изжога, – пробормотала Кейт, потом закусила губу. – Или рак…

– Что за глупости?! – потрясенная, Энн взяла ее за подбородок. – Ты думала, что у тебя рак, и ничего не предпринимала?!

– Ну, понимаешь, я рассуждала так: если изжога, то с этим можно жить. А если рак – то я все равно умру. – Кейт скривилась. – Я вела себя, как полная дура…

– Весьма справедливое замечание, – Энн укоризненно поцокала языком и налила чаю. – Кейт, я люблю тебя, но никогда еще я так сильно ни на кого не сердилась. Не смей! Не смей плакать, я только начала. А я собираюсь как следует тебя отругать!

Кейт всхлипнула, взяла протянутую Энн салфетку и высморкалась.

– Прости, – повторила она.

– Уж так и быть, прощаю. – Энн с недовольной гримасой дала Кейт еще салфетку. – Я думала, только одна Марго может довести меня до бешенства. А ты выждала двадцать лет и переплюнула ее. Ты хоть раз кому-нибудь из нас сказала, что плохо себя чувствуешь? Ты представляешь себе, каково нам всем было услышать, что ты в больнице?!

– Я думала, что сама справлюсь…

– Ну и как? Справилась? – Нет…

– Ешь яйца, пока не остыли. Миссис Вильям-сон так старалась, она тоже за тебя страшно волнуется. А старый Джо, садовник, срезал для тебя эти фрезии, чтобы тебе веселее лежалось. Я уже не говорю о Марго, которая звонит каждые полчаса, спрашивает, как ты. А мистер Джош перед уходом заходил посмотреть на тебя, пока ты спала. А мисс Лора, думаешь, сегодня ночью хоть на минутку задремала?